Он выпрямился молодцом и закинул назад голову.
Что, мимоходом сказать, было очень близко к его началу.
Он не раз уж покушался вызвать жену на разговор.
Вожака Фуфаева.
Несмотря на свои шестьдесят лет, Верстан владел страшною силой; величина кулаков его была соразмерна его исполинскому росту.
Нам без этого опасливо: мало ли какого народу на дороге попадается!
Пустить красного петуха, на языке разбойников, значит поджечь (прим. автора).
Так звали владетеля Марьинского.
В настоящем случае было бы неучтиво сказать люди.
А таких нашлось в Марьинском великое множество.
Брови Лапши задвигались беспокойно.
Александра Константиновна, Мери и гувернантка засмеялись.
Он, как уж сказано, слабо видел, и во время его болезни гувернантка неоднократно посылала ему смесь из чая, рома и розовой воды для примочки.
В доме было множество пауков.
Тут Сергей Васильевич обратился к входившему лакею и велел как можно скорее позвать Тимофея и его жену.
Все это не обошлось, разумеется, без крика со стороны Костюшки и других ребятишек.
Их было мало.
Свое собственное считал он всегда бесплодным, не вознаграждающим тяжкие труды его.
Александре Константиновне она не понравилась с первого же дня, и она забыла о ней точно так же, как забыла о ее просьбе.
Дуня стояла в десяти шагах, угрюмо опершись на палку.
Так было сказано в красноречивом письме его.
Утешение, основанное на эгоизме, свойственное всем людям и особенно детям.
Лучина, вынесенная за перегородку, сообщала слабый полусвет в первую половину мазанки.
Александра Константиновна судила по собственным своим чувствам.
Так значилось в конце ее письма.
Этим заключалось письмо ее.
Это было в последних числах июля.
Тут он указал на Мери.
Кроме бешеных, разумеется.
Добывание их было, можно сказать, единственною целью его существования.
Если только можно назвать этим словом настроение духа, возбуждавшее в слепом неодолимое желание расплюснуть кулаком нос Верстана.
Впрочем, трудно было разобрать, пот или слезы так обильно текли по щекам Пети.
Которые опять, разумеется, прозрели, кроме Фуфаева.
Нищие разделяли двух мальчиков.
Петя не забыл даже упомянуть о маленьком брате, пучеглазом Костюшке.
Он не обращался к Фуфаеву и дяде Мизгирю: он знал, что всех суровее и безжалостнее был старый нищий, что стоит только ему согласиться – и все согласятся.
Сколько раз в это время Фуфаев вспомянул вожака своего Мишку – одному богу известно!
Нет, кажется, такого человека в России, у которого не было бы в Москве родственников, особенно пожилых и женского пола.
Она была больше известна под этим именем.
Оно отчасти так и было, потому что он спал всю дорогу.
Что такое две нивы? – пустяшное, нестоящее дело!
Так показалось мужику.
Разговаривали, впрочем, только Андрей и Катерина; Лапша продолжал дуться.
В то время можно еще было выслужившимся протоколистам покупать крестьян.
Так звали хозяйку.
В то время носили еще хохлы; но портрет снят был, вероятно, незадолго до его смерти, потому что хохла не было, а шла во всю голову одна лысина.
Анисья Петровна даже в очках плохо разбирала грамоту.
Так звали девушку.
Не краденый.
Не тайно продаваемый.
Он звал его с некоторых пор своим наследником.
Писарь, зная запрещение, лежавшее на этой торговле, с особенным остервенением напал на торгашей; внушив им опасность, которой они подвергаются, он взял с них вдвое больше, чем с других, после чего падаль пошла в ход и стала даже продаваться лучше всего другого.
Впрочем, он откликивался также на прозвище Цапля.
Небо представляло теперь один серый сплошной купол.
Такого народу было очень мало.
Другой штоф выглядывал из-за пазухи.
Балдай указал на Верстана.
Тут Верстан обратился к Пете и умышленно возвысил голос.
Он не мог прямо разуверить Петю, боясь ссоры с Верстаном.
Заговорил Фуфаев.
Присовокупил Фуфаев, хлопая себя по животу.
Осерчал добре.
Простой такой был.
Начал снова Фуфаев, приседая на корточки.
Петя явственно это слышал.
Ветра также не было.
Который был не кто другой, как помещик Лысков.
Тут обратился он к лакею, стоявшему за спиною.
Он снова обратился к лакею.
Лысков указал на дом Тютюевой.
Тут лицо Лыскова приняло умышленно грозный вид.
Она была вообще запаслива.
Яков Васильевич на этом месте, с особенным усердием погнал лошадь.
Последнее вернее.
Плакала.
Правда, по множеству бумаг, он торопился.
Забормотал письмоводитель.
Тут он выразительно приложил указательный палец к губам и быстро потом перенес его к спине.
Классическая материя провинциальных халатов.
С каждым днем он убеждался в этом.
До него считалось версты четыре.
В прежнее время Лапша кашлял только днем; ночью спал как убитый, особенно когда хорошо ужинал.